|
 |
|
| 33-Й ГОД СМУТЫ |
|
НАША РАССЫЛКА:
«RSS» И «TWITTER»:
| (Памятуйте, что врагу видно, кто читает нас в «Твиттере»!) |
ПОИСК ПО УЗЛУ:
|
|
|
|
| |
|
«Каждый человек имеет право на свободу убеждений и на свободное выражение их; это право включает свободу беспрепятственно придерживаться своих убеждений и свободу искать, получать и распространять информацию и идеи любыми средствами и независимо от государственных границ.» |
|
|
| |
|
«Всеобщая Декларация Прав Человека» ООН, ст. 19 |
|
|
|
| |
«НОЧЬЮ В КАЛИФОРНИИ»
Когда-то Америка шла своим путём на приличном от всех удалении, и это было хорошо. Потом в тупой мечте по невиданной демократии Америку принялись догонять все, кто не хотел жить своим умом. Дурное дело оказалось не хитрым.
Заокеанская действительность подобострастно воссоздана и в России – во всех пороках, разумеется: с общественным разложением, утратой духовных ценностей, засильем чужеземцев и позорно дрожащим местным населением, заступающимся за пришлый сброд с бабьим лепетом: «они тоже люди», «теперь уж ничего не поделаешь», «весь мир так живёт»...
Только в России всё – жёстче. В Калифорнии и ночью не случается того, что в Ставрополье или в московской подземке творится средь бела дня. В отличие от америкосcких диких зверей, россиянские – много, много опаснее.
Кто бы кому ни подражал, но наш исконный вопрос «кто виноват?» задаётся уже и за океаном.
Рассказ неназываемого соратника был взят нами из надавней радиопередачи «Белого Арийского Сопротивления».
«Русское Дело»
Ночью в Калифорнии
Я совершенно устал от разговоров о засильи чёрных и мексиканцев в нашей стране. Мне так хотелось бы позабыть обо всем этом и прожить свою жизнь, ни разу не вспомнив о дикарях. Увы, они мне этого не позволяют.
Каким образом? Тем, что постоянно попадаются на глаза, вторгаются в мою повседневную жизнь, причем так, как никому не должно быть это позволено.
Невозможно включить телеящик, пойти в магазин, купить пищу, заправить машину, отправиться в кино или даже просто поехать куда глаза глядят – ничего нельзя сделать без того, чтобы на каждом шагу и в любое время не пришлось иметь иметь дело с этими выродками. Они – повсюду и во всём.
Вчера я никак не мог заснуть. Голова была наполнена бесчисленными беспокойствами и переживаниями... Сон покинул меня. И я решил посидеть пару часов за компьютером – закончить разную недоделанную работу.
Около 4-х часов утра мне захотелось сразу и есть и пить. Но копаться на кухне, будить домочадцев явно не стоило. Я тихо выскользнул из дому, сел в свой грузовичок и поехал в ближайшую лавку, открытую ночью.
Дурацкая затея!
У магазина на краю стоянки отирался в темноте жирный угрюмого вида мексиканец. Завидев меня, он громко свистнул, дабы привлечь к себе внимание.
Я знал, чего он хочет: денег, сигарет, а может – отвезти его куда-то, то есть, того, что стоило бы мне либо времени, либо денег, либо всего вместе. Город переполнен этими ленивыми дармоедами, к тому же – и опасными: дай им малейшую возможность, и они перережут вам глотку всего за пять долларов. Совесть? Какая у них совесть? Зверьё!
Я наградил ублюдка презрением и подошел к дверям магазинчика. Тот оказался закрытым до половины пятого, поскольку у единственного продавца случился понос и он заперся в отхожем месте.
Ещё одно везение...
Но моё путешествию не могло так просто закончиться. Едва я повернулся, чтобы направиться к своей машине, как из-за угла заведения меня окликнул ниггер:
– Эй, мужик! Мелочишка есть? Покурить?
Если не мексиканское отродье, то уж, непременно, проклятые черномазые... Большинство из них – постоянно обкуренные. На улицах они – по тем же причинам, что и мексиканцы: воровать или попрошайничать. Этот ниггер источал запах дерьма и грязной одежды. В его скрученных волосах застрял мусор, его зеленые зубы блестели в оскале – он старался придать себе дружелюбный вид. Вылитая дикая обезьяна, да ещё улыбающаяся. Он не стоил более моего внимания, и я направился к своему грузовичку.
Неожиданно мексиканец, стоявший на обочине стоянки, заорал на меня:
– Эй, тебя спросили: есть покурить, а?
Окрик был явно враждебным.
Я открыл дверцу грузовичка, поискал рукою и вытащил бойцовскую биту. Чёрная, сделанная из стали с тяжелым пружинящим стволом и большою свинчаткою на конце – жуткого вида палица, которую я всё время вожу с собою для таких уродов. В запаснике у меня лежит также не менее жуткого вида нож – на случай, если дело совсем серьёзное – это, всё-таки, Калифорния...
– Догадываешься, что могу тебе предложить? – Спросил я ублюдка.
Он заткнулся и тупо уставился на меня, потом растворился в темноте.
Я сел в машину и поехал по городу в направлении другой тошниловки, пусть и более дорогой, но открытой в это время.
Подъехав и выйдя из машины, я едва не ступил ногою в огромный плевок, оставленный каким-то мексиканцем. Эти твари имеют мерзкую привычку плевать на каждом шагу, полагая, что тем самым выглядят «круто». Год назад я отвёл душу на одном таком, показавшим свою «удаль». Повезло тогда, что сия шалость не обернулась мне застенками. Но это уже отдельный рассказ...
Я купил пирожное, коробку печенья, пачку сигарет. (Не нужно возмущаться, сам всё знаю. Но при такой жизни только никотин спасает...) Снова сел в грузовичок, начал выезжать и, вдруг, – хлоп! Наехал на «подарок», оставленный на дороге какою-то негритянской стервою. То был подгузник, полный негроидных испражнений. Черномазые мамаши обожают оставлять эти отвратительные штучки повсюду, подобно дворнягам, гадящим везде, где им только приспичит. Негритянские подарки разбрасываются, видимо, с целью, чтобы люди наступали на них и пачкали друг друга. Тот, на который я наехал, выстрелил кучей дерьма метра на три и достал стену забегаловки рядом со входом. Видимо, боги были в добродушном настроении сегодня, иначе бы ниггер-сюрприз оказался на лице какого-нибудь бедолаги или на чьём-то ветровом стекле.
При иных обстоятельствах наезд на такую хлопушку мог показаться бы и забавным. Но сейчас мне отчаянно хотелось раздавить первого попавшегося чёрного, любого! На счастье, мой грузовичок не сыскал никого из них в ту ночь...
Так, чертыхаясь и исполненный отвращения, возвращался я домой. Но не доезжая до своей улицы, был вынужден встать на обочину, дабы пропустить спешащую пожарную машину. Она остановилась напротив того места, где совсем недавно поселилось несколько негритянских семей.
Неподалёку уже стояли три полицейские машины и скорая помощь.
Я выключил двигатель и впился глазами в происходящее. Судя по всему, здесь была стрельба. Из дома вывезли каталку с мёртвым негром – лицо его закрывала простыня. Несколько черномазых баб вопили во всю силу своих лёгких и закатывали представление: ниггеры никогда не упускают возможности обратить на себя внимание.
Кровь была заметна по всей улице, и одна из стоящих рядом машин была покрыта дырами от пуль. Наверное, какие-то банды выясняли отношения. Они имеют привычку убивать перед рассветом в наших краях.
«Здесь уже только морг поможет», пробормотал я и усмехнулся. Зашёл в свой дом, хорошенько запер дверь...
Через какую только мерзость я не прошёл сегодня, чтобы устроить себе простую ночную перекуску!
Явно, меня окружала не та страна, в которой я когда-то родился и вырос. Совсем не та...
Кто же виноват? Многие виноваты, включая людей нашей собственной жалкой расы. Не спорю, чужеродные злодеи умышленно завезли к нам человеческие отбросы со всего мира и дали всевозможные права жившим у нас дотоле обезьянам. Но мы-то позволили этому случиться! Так что, когда я попадаю в дерьмо, подобное вышеописанному, я испытываю ненависть не только к евреям и либералам. Я презираю и наших людей!
Даже больше скажу: отвращения к своим у меня гораздо больше, чем ко врагам. Последние призваны вредить и гадить. Но получать то же самое от моих соплеменников? Они вполне заслуживают всего, что происходит в стране. И сейчас, если сказать честно, не знаю, готов ли я пожертвовать собою ради них.
Я начинаю думать, что пусть они так и пребывают в своем добровольно созданном дерьме: боязливые, безразличные, легковерные уроды. Их больше заботят теле-сериалы, покупки новых машин, удобства в жилищах. Им дела нет до благополучия в будущем их собственных детей, их страны и расы.
И лишь когда ниггеры и прочая цветнота сомкнёт вокруг них свои ряды, бросая алчные взоры на их имущество, сбережения и дочерей, они внезапно осознают всю тупость своего существования. Но окажется поздно. Вляпались по-настоящему!
И чуя как в их горло погружается холодное лезвие мексиканского ножа, помыслят белые обыватели в последний свой миг перед провалом в небытие, что, наверное, многонациональность, многокультурность и всетерпимость – не такие уж замечательные вещи...
|
|
В статье использовано 22 нерусских слова (менее 2 %). Чужие изречения и самоназвания не учитываются.
Размещено: 13 мая 2008 г.
Источники:
«The Insurgent»,
собственные.
Постоянная ссылка: RusskoeDelo.org/novosti/archive.php?ayear=2008&amonth=may#13_05_2008_01.
|
–
| |
|
|
Распечатать
Сообщить соратнику
