Распечатано со страницы сетевого узла «Русское Дело».
|
КТО «НЕЦИВИЛИЗОВАН»? Стараниями несчётных недругов наших Русь с давних времён видится миру медвежьим уголком, а её обитатели – необузданным, не знающим порядку племенем, доставляющим «цивилизованной Европе» неудобное соседство. Что-то привнесли в сей образ сами Русичи, ещё больше – иные населяющие нашу землю коренные и некоренные человеки, остальное измыслила недоброжелательность и спесь чужаков. Оторванность Руси от бурной событиями Западной Европы, уже тогда смотревшей на себя как на пуп земли и венец мирозданья, добавляла к правдам и небылицам о наших краях, но также питала и нашу уединённость, непохожесть и дух независимости, гордое представление о собственном пути. Поступь Русской жизни, череда перемен в ней была в ту пору совсем иной. Общение людей на наших просторах протекало медленно, и оттого многими сторонами развития мы уступали тесной Западной Европе, где обмен знаниями, навыками, достижениями шел скорее, при всей тогдашней государственной раздробленности и ремесленной обособленности. Торговыми путями, посольскими сообщениями, заезжими путешественниками и прямо волчьими тропами западное влияние под личиною более передового строя пыталось пробраться на Русь. Встречали же его вовсе не с распростёртыми объятиями. Торговлю приветствовали на условиях равенства, без умаления своей выгоды. В отношении остального была великая осторожность. Уж сколько писано о западно-европейской средневековой дикости нравов и сказано изрядно о нечистоте их быта, о дремучести их неухода за собою да еще в условиях роста городов, скученности населения, тлетворного воздействия нечистот, не имевших ни должного стока, ни очистки... Десятками миллионов жизней заплатила Европа повальным заболеваниям за свою бытовую грязь. И знаем, как оберегали в допетровские времена Русские власти рубежи своих владений от ужасающих зараз, вскормленных в той нечистоплотности – от чумы до сифилиса. Закрыться до конца не могли, но присутствие государевой воли сохранилось в тогдашних указах-грамотах. Благословенны были Русские навыки ухода за собою – с Русской баней на первом месте – да наша своеобразная «отсталость»: разреженность поселений, малое число городов. Хранила себя Русь также от жутких духовных влияний Запада, и обошёл нас стороною европейский садизм – инквизиция. Преградою здесь выступила несовместимость вероисповеданий, яро отстаиваемая с нашей стороны Православием. Хотя изредка зарождавшуюся «ересь» преследовали и в Русском царстве, но вкус к западно-европейскому во славу Божию пыточному делу не был перенят. Истовою была наша вера, да не внешнего, мирского утверждения себе искала. Духовного совершенства добивались всенощными копаниями каждого в душе своей, постом и молитвою, да верностью Правде, идущей, несомненно, от предков-волхвов. Западным же христианам угодно было подсчитывать бесов на кончике иглы, занимать себя разным бесплодным умствованием, спасать душу не собственную, а – окружающим. Брезговали в допетровской Руси духовно-несовместимым Западом, обособляли заезжих иностранцев, держа их в городах в так называемых «немецких слободах». Наметилась, впрочем, одна червоточина ещё и в стародавние времена, в преддверие нашего междуцарствия, когда чрезмерно обласкивал западных гостей и благоволил им царь Борис Годунов – вкрапление татарского рода между Рюриками и Романовыми. Да не возымела ходу та блажь: преодоление наступившей вскоре Смуты выветрило чужеземный дух из Отчизны почти на столетие.
Отстранённость от западной цивилизации оставила нам самобытность и, скорее всего, оказалась для нас спасительною. Не кланяясь загранице и не испрашивая там позволения на каждый чих подобно нынешним жалким кремлёвцам, построили Русичи великую державу от Смоленска до Хабаровска и Камчатки. А шедшее в 14-17-м веках европейское Возрождение не торопилось облагораживать западные нравы. Старинные записи открывают не подозревающим нынешним современникам ещё одну мрачно-причудливую сторону жизни западных европейцев того времени: их увлечение мёртвою человечиною – пристрастие, длившееся три сотни, а возможно, и более лет. Занимались этим вовсе не помешанные. Снадобья из людских останков широко употреблялись ради избавления от недугов. Средствам доверяли, и кто только не применял их на себе, начиная с венценосных особ.
Подобное врачевание было частью тогдашней медицины. В целебность употребления человеческой плоти верили в Германии, Скандинавии, Италии, Голландии, Франции, Ирландии – в тесной Западной Европе веяния легко проникали всюду. Преград в виде Русских расстояний или особого защитного умонастроя народов не было. Предполагаемая хранительница нравов той поры – церковь – могла бы сказать своё жёсткое слово, но не сказала. Она с иступлением как раз была занята терзанием людских тел, причём живых: изведением «еретиков» да «ведьм». И тот самый Римский папа Иннокентий VIII, что развязал преследования несчастных колдунов и колдуний (кудесников, ведунов, вещунов, волхвов мужеска и женска полу), находясь при смерти в 1492-м году, был по совету некоего еврейского врача напоен кровью, взятою от трёх мальчиков десятилетнего возраста. Погибли обескровленные христианские дети, помер и Римский папа, чьё имя переводится на Русский язык как «невинный». Ровно в сей год была открыта Америка, и европейские завоеватели понесли свою «цивилизованность» в те места. А у себя дома они обращали в лечебные снадобья все части человеческого тела: мышцы, жир, кожу, кровь, костный мозг, кости. Протирали, перемалывали, испепеляли, вываривали, высушивали. Готовили порошки, мази, капли, настои, отвары – «эликсиры жизни». Человеческий жир применялся для избавления от болей в суставах. Мазь, выделываемая из трупа, использовалась при ушибах. Мох, прорастающий на черепах, советовался для остановки кровотечения, а растёртое сердце, съеденное натощак – от головокружения. Приложение мёртвой руки должно было устранить бородавки и боли в животе. Ну, а кровь считалась чудесным средством от «падучих» болезней – припадков – и поверье сие уходило во глубь веков. Предания доносили даже, что и римляне в тех же целях пили кровь падших гладиаторов, но за народною молвою часто не поспеешь. В ряде монастырей из человечьей крови готовили некий «мармелад» (наверное, похожий на наш «гематоген») – то ли для лечения, то ли для причащения... Врачеватели того времени использовали останки покойников не только из европейских могил, но и египетские мумии. Для простолюдинов мумии были попроще: ими назывались всякие вяленые, забальзамированные или другим образом сохранённые от разложения части не обязательно древнего трупа. Торговля останками была доходной, особенно на египетском направлении, где в поисках древних захоронений рыскало множество предприимчивых лиц. Части мёртвых тел без конца упоминаются в дошедших до нас перечнях товаров, предлагавшихся торговцами. Как тут не разделить удивление одного средневекового еврея из Александрии, «до крайности пораженного такою любовью христиан к человеческой мертвечине»... Впрочем, бывало, ни до захоронения, ни даже до обработки трупа дело не доходило. Картина казни короля Карла I запечатлела зевак, собирающих на тряпицы кровь своего недавнего повелителя, дабы посредством оной тут же избавить себя от недугов. Писатель Дюма, разглядывая, наверняка, сию картину, подвигнул и придуманного им Атоса собирать ту кровь на свой платок, но, разумеется из помыслов высших, духовных – как святыню, как памятку о страданиях Карла для последующего вдохновления преданных королю дворян.
Ценилось содержимое не только королевских жил. Собирание крови сопровождало едва ли не всякую казнь, благо недостатка в последних не было.
Поспешное употребление крови в «парном» состоянии имеет бытовое объяснение: она – самая быстро разлагающаяся часть человеческого тела. Но вот источник её – казнимый преступник – не выступало ли это отталкивающим обстоятельством, если уж прочее не останавливало? Оказывается, нет: поверье убеждало, что именно кровь умирающего насильственною смертью обладает особою целебною силой. То, безусловно, была любопытная догадка о том, что в наши дни вполне объясняется насыщенностью крови гормонами, вбрасываемыми в неё эндокринными жéлезами человека, пребывающего в мучительном ожидании своего конца. А пока подлинное знание было скрыто, в ход шли умозаключения об отмеренной всякому человеку жизненной силе, дающей возможность ему прожить свой срок; преждевременный отъём жизни оставлял ту силу в избытке – соответственно, остаток её можно было забрать себе. Кровь же больных или умирающих своею смертью по этим соображениям пригодной не была. И собирались вкруг помостков на месте казни припадочные и прочие страждущие с кружками в руках. И вплоть до середины 19-го столетия пополнялся доход палачей продажею обрубков от казнимых, особенно черепов и ладоней с пальцами. Уже подходила к концу эпоха так называемого «Возрождения», но не утихала охота на ведьм и прочее мракобесие. Нужно ли удивляться наставлениям того времени, подобным написанному для современников неким лекарем Йоханном Шрёдером из Германии:
Россия в эти десятилетия вступала в пору петровских преобразований и «прорубала окно» в Европу, не шибко, кстати, затворённое. Но кроме заспиртованных человекообразных уродцев для своей кунсткамеры царь Пётр, похоже, из области труповедения в страну ничего не завёз. Он преуспел в другом. Умственно нездоровый и душевно обделённый (братец неудавшегося тоже Федора), попавший под чужое влияние в московской немецкой слободе в юношеском впечатлительном возрасте и устремившийся затем расширять свой кругозор в Голландию, Пётр нашёл себя в ущербной западной культуре. И развязал длившееся целый век засилье немцев на Руси, тягостную пору подражания чужеземному, превзойдённую в преклонении и раболепстве лишь в наше несчастное время. Между тем, собственные средневековые извращения не мешали западным европейцам высокомерно осуждать за людоедство первобытных жителей в новых, открываемых землях Африки и Америки, да ещё люто карать их за «язычество». Также с обыкновенным западным двуличием и надуманным превосходством живописали иностранцы в своих заметках «отсталость» и «жестокости» на Руси того времени. (Про медведей на улицах и реки из водки пишут по сю пору.)
... Последний случай кровопийства у эшафота случился в Германии уже совсем в просвещённую пору, в 1865-м году. По многим странам, включая нашу, уже бегали поезда, была изобретена фотография и даже факс-машина, Дарвин предложил учение о происхождении видов. Россия в это время дарила миру творчество Достоевского, открытия Менделеева и первый создающий вращательное движение электродвигатель, что толкал по Неве судёнышко с горожанами. Слегка возвысить отталкивающее западное увлечение трупоядением можно было бы, приняв во внимание, что людей убивали не ради насыщения. И не было оно обрядом торжества над поверженным врагом или жертвоприношением во имя будущих побед над ним. Но в остальном... Чаяния западного европейца, что жизненная сила преждевременно умерщвлённого перейдет в живущего, коль скоро он отведает плоти убитого, не отличалась от убежденности дикаря Африки или индейца Мексики, что употребление внутренностей врага наделит его доблестью, силою и иными достоинствами побеждённого. Однако, лицемерные англичане и немцы называли свой каннибализм «лечением». Толчение черепов и перетирание мумий лекарями-алхимиками достаточно скрывало действие от общих глаз, уводило его в область таинственного и в какой-то мере затеняло его неприглядность. Но употребление дымящейся человеческой крови было, всё-таки, сущим людоедством, каким бы врачеванием оно не оправдывалось. Как трупоедство сказалось на вырождении западного европейца, мы уверенно сказать не можем, последнее по-настоящему возвестило себя лишь в конце 20-го века после либерально-толерантной прививки, сделанной арийской расе в отместку за пресловутый «холокост». С сегодняшним «торжеством демократии» старые обряды и верования снова ожили, усиленные наукой. Нынче нарасхват идут тела младенцев, ещё не появившихся на свет, а то – и родившихся, да намеренно умерщвлённых. Из ранних человеческих телец приготовляют «элитные» снадобья для наружного и внутреннего употребления всем желающим омолодиться, подлечиться и хорошо за это заплатить. И вряд ли по одному лишь стечению обстоятельств здесь кружат хоровод самые тёмные силы. Так удерживали на белом свете упыря Ельцина, так приводит себя в чувство эстрадно-тусовочное отродье, так надеется продлить своё мерзкое существование барыжно-воровская нечисть и думско-кремлёвская напасть, все – нерусь в большинстве своём. Нужно ли добавлять к ним обыкновенных сатанистов, для которых употребление человечины – просто часть их дефектной жизни? Но оставив двуногие отбросы, видим и то, что считается безоговорочно приемлемым. Переливание в человека чужой крови, пересадка костного мозга спасает жизнь и без каких-либо нравственных надломов принимается всеми, кроме религиозных отшельников («сектантов»). Вытяжки из наполненной гормонами женской плаценты (околоплодной ткани) десятилетиями используются для создания лекарств во всякой развитой медицине, включая отечественную. Костный порошок из трупов идёт на наращивание костной ткани живущим. И повсюду в мире растут очереди страждущих на пригодные к пересадке им внутренности ещё недавно дышавших людей. Здесь нет людоедства, понимаемого как поедание человеческой плоти. Грань всё ещё очевидна. Но наше тлетворное время готово размыть всё. Возродилась и получила размах работорговля, преимущественно – белыми женщинами. Свирепствует разврат в отношении детей, особенно в верхах, среди правящей и «культурной» прослойки. Врачебное вредительство (какое невозможное словосочетание!) ныне во сто крат более зловеще, нежели в так называемом «деле врачей». А к иноземному вторжению покорённому населению внушается терпимо-приветливое отношение. Сейчас, кажется, уже всё дозволено. Порок наседает, упадок и вырождение нещадно пропитывают общество. Сможет ли Русь в который раз уберечь себя от западной «просвещённости» да иудейских ценностей – вот великий вопрос к Русскому народному ополчению (только не к зюгановской его подделке), к Русскому Сопротивлению. Естественной защиты в виде расстояний у нас более нет, «генерал мороз» – сегодня не в счет, а новые язвы – летнее пекло и пожары – изведут, скорее, нас самих. Остались в поддержку и утверждение нам лишь Русский дух и Русское свободомыслие, наша совесть и чувство правды, притяжение родной земли да память о предках, что умели уничтожать всякую нежить.
В статье вынужденно использовано 41 нерусское слово (менее 2%). Чужие изречения и самоназвания не учитываются. Размещено: 28 июня 2011 г. Источники: Daily Mail, Spiegel, Wikipedia, Slavs.org.ua, собственные. Постоянная ссылка: RusskoeDelo.org/novosti/archive.php?ayear=2011&amonth=june#28_06_2011_01.
| |||||||||||||||||||||
